ОЛЬГА ЛАПШИНА: «МНЕ НРАВИТСЯ В ПОЛЯКАХ УМЕНИЕ ДРУЖИТЬ»

Ольга, мы с Вами впервые увиделись на открытии фестиваля «Висла» в Москве. Расскажите о Ваших взаимоотношениях с фестивалем.

В этом году уже после того как я побывала на фестивале «Спутник над Польшей», меня впервые пригласили стать членом жюри «Вислы». На «Спутнике» я тоже была впервые, хотя меня столько раньше связывало с Польшей – это целый период жизни, очень насыщенный период. Видимо, узнав, что я поклонник этой страны и что я говорю по-польски, меня позвали в жюри, и я этому очень обрадовалась. С удовольствием посмотрела все двенадцать фильмов (прим. – в конкурсной программе участвовали двенадцать кинокартин), и даже больше - потому что до этого я смотрела некоторые фильмы внеконкурсной программы. 

Что Вас особенно впечатлило и удивило на этом фестивале?

В этот раз меня очень порадовал актерский состав. Когда-то я засматривалась фильмами Кшиштофа Кищлевского (прим.-польский кинорежиссер), и с тех пор люблю польское кино. Сам фильм-открытие (прим.- «Лучше всех» Лукаша Пальковского) был для меня мощным и впечатляющим. Недавно на Первом канале вышла премьера фильма «Бывшая» с моим участием, где прослеживается та же тема избавления от зависимости. «Лучше всех» - это очень мощное высказывание человека-победителя, человека-героя. Можно даже назвать его паралимпийцем, если рассматривать эту зависимость как болезнь. И то, что на фестиваль приехал сам герой (прим.- Ежи Гурский – прототип главного героя), тоже впечатляет.

Мне также очень понравился фильм, получивший Гран-при фестиваля, - «Я убийца» (прим.-режиссер Мачей Пепшица) и «Птицы поют в Кигали», после которого был очень интересный разговор с режиссером Иоанной Кос-Краузе. Во время съемок она потеряла мужа и оператора, это было опасное путешествие.

На кинофестивале также показывали фильмы на исторические, страшные темы.

На меня произвел впечатление фильм «Примирение» о лагере на территории Польши для немецких военнопленных. Когда после войны начинается сведение счетов - вот это самое страшное. Война кончилась, и надо жить в мире, а остается вражда и взаимное мщение. Перечеркивается любовь, жизнь, дружба, и человек попадает в ад.

Фильм начинается с того, что начальник лагеря выстраивает заключенных немцев и говорит, что он польский еврей и каждый из них ответит за то, что он сделал. И это объявление войны после войны, невозможность примирения - это страшно.

Как Вы считаете, насколько проведение таких фестивалей нам помогает лучше друг друга понять?

Это первое, что нам надо делать. Надо стремиться к человеческому общению. Так жалко, что жизнь проходит без людской дружбы. Как бы это украсило нашу бытность на земле, если бы мы дружили целыми народами, постоянно обменивались своим достоянием.

Выступая на кинофестивале на польском языке, Вы сказали, что наши мировоззрения объединяет любовь.

Да. Мне кажется, это очень здорово, что наши языки так похожи, что это одна славянская культура. У нас столько общего. Мне нравится в поляках умение дружить, умение радоваться. Русские и поляки очень похожи, это нации, пережившие в своей истории судьбоносные и страшные моменты.

Что еще мы можем делать, чтобы лучше понимать друг друга?

Мне кажется, что должно быть больше личного общения. Я призываю всех своих друзей - услышьте язык! Он очень похож на наш, и необязательно переходить на английский, чтобы понимать друг друга. Это практически наш язык, только со своими особенностями. Не пугайтесь заговорить с человеком, даже если вы не знаете языка.

Откуда Вы знаете польский?

В первый раз я приехала в Польшу в 1988 году. И позвали меня два чудесных человека - Мечислав Гедройч и Войтек Шредер. Они набирали участников со всего мира для театральной лаборатории, которая проходила на севере Польши в Кашубах в гмине Чарна-Домбрувка. Мы встретились с ними во время театрального фестиваля, в рамках которого мы плавали на кораблике на Соловки. Тогда, во время шторма, я выступала с концертной программой со своим партнером по фольклорным песням. Мечислав и Войтек ко мне подошли и сказали, что я тот человек, который им нужен. С того момента началась моя любовь к этой стране, начались поездки, которые для меня как для человека и актрисы стали камертоном по жизни. Это был международный лагерь, мы жили вместе в лесу в палатках в течение месяца, были очень плотные тренинги, которые проводили люди из разных стран – итальянцы, французы, индус, датчане, немцы, поляки.

Эти люди, помимо того, что были музыкантами и актерами, владели разными интересными методиками. Например, от Польши был профессор Лешек Коланкевич, бывший актер театра Гротовского.

После месяца совместной жизни и подготовки одного общего спектакля начиналась трехдневная сессия, на которую приезжали интересующиеся люди - театральные критики из Варшавы, зрители. На сессии были лекции, показы, но самое интересное проходило в подготовительный период. Я ездила туда несколько лет – сначала в Кашубы, а потом в Сейны.

1988 год. Чарна-Домбрувка.

1988 год. Чарна-Домбрувка. С Войтеком Шредером.

1988 год. Чарна-Домбрувка. Польско-русско-австрийская компания.

Как Вы выучили польский?

Много общалась с поляками и в какой-то момент заговорила по-польски, язык мне стал понятен. Я даже переводила первый буклет центра Ośrodek "Pogranicze - sztuk, kultur, narodów" на русский язык. Пару лет мы с моей подругой итальянкой Симоной праздновали католическое Рождество в одной кашубской семье. И там мне подарили щенка. С ним я всегда говорила по-польски, он ездил со мной везде, даже переходил границу. Самый короткий путь в Сейны был через Литву, там мы пересекали пешеходную границу. Нас называли «Ольга с Кашубом» - так его звали.

Сувальсчизна. Монастырь Вигры. 1991 год. Ольга и Кашуб.

То есть польские друзья появились у Вас еще в те годы?

Да, это мои друзья тридцатилетней давности. Когда недавно была в Варшаве, то, зная адрес, построила маршрут, как до них добраться, и приехала как снег на голову, мы провели вечер вместе. Мы не виделись семнадцать лет - с тех пор построили метро, появились мобильные телефоны.

В Польше Вы всегда говорите только на польском?

Когда я была осенью в Варшаве, встретила на улицах столько приветливых людей. Я говорю по-польски, но наверняка видно, что я русская и говорю с акцентом, и столько людей с радушием вступали в разговор и что-то объясняли. Я покупала себе платье в польском дизайнерском магазине, и мы о чем только не переговорили с продавцом – о жизни, о вере, - это было так здорово.

Помню, как садилась в «Полонез» и сразу начинала говорить по-польски. Если вдруг не находишь слова, то можно перейти на русский, и тебе с удовольствием ответят. Мои друзья говорили мне: «Зачем мы учили этот русский? Оказывается, чтобы говорить с тобой и понимать слова твоих песен».

Слышала, что Вы даже поете некоторые песни на лэмковском диалекте.

Я пою на языке лэмков – они живут на юге Польши, в горах. С подругой Симоной мы записали диск «Радуйся», на нем есть лэмковские песни. Польша - музыкальная страна. В те годы, в которые я туда ездила, по тем временам там был продвинутый, нескучный театр, спектакли не в зале, а в живой природе. Это спектакли-путешествия, которые проходят, например, на протяжении всей ночи и заканчиваются на рассвете.

1993 год. С Симоной после презентации диска "Радуйся" в Тулузе (Франция).

Ваши дети тоже интересуются Польшей?

Да, дочь Маша учила польский как факультативный язык. Я до сих пор дома отдельные слова говорю по-польски. Например, śpi, dziękuję, prosze bardzo – когда подаю на стол. Дети знают все истории про моего пса Кашуба. И когда мы созваниваемся с моей подругой Симоной, которая живет в Париже, мы говорим по-польски. Когда мы познакомились в Польше, сначала говорили по-английски, но это было так неудобно и странно, и мы поняли, что обе говорим по-польски. В течение тридцати лет дружбы польский - это наш общий язык.

У Вас есть любимое место в Польше?

Я люблю Краков, деревеньки, маленькие городишки, Торунь, Гданьск – я была там в бытность театральных «варштатов», а потом приехала туда со спектаклем со своими детьми, и это был совершенно другой Гданьск - еще красивей. Я очень люблю Варшаву. В последний раз приезжала туда на кинофестиваль «Спутник» в ноябре, а до этого – со спектаклем 17 лет назад. Варшава очень изменилась за это время. Для меня город - это люди. Если есть какая-то человеческая завязка, то для меня этот город уже родной, мой, и я о нем думаю и хочу туда вернуться.

Театральные варштаты в Польше.

Если бы Вы могли сыграть в польских спектакле или фильме или спектакле или фильме о Польше, то в каком?

Мне бы очень хотелось сыграть в какой-нибудь комедии. Может быть, это из-за того, что я много играла драматических ролей. У нас с поляками очень похожий юмор, судя по тому, как часто я там смеялась. Они юмористичные, «жартовные, с усмехом» (польск.яз.), очень ироничные и легкие. Наши люди, наверно, даже помрачнее, поляки легче.

Ольга Лапшина в Польше.

Как Вы думаете, противоречия, о которых много говорят, надуманы?

Мне кажется, они вымышленные. Это какое-то уродство, несовершенство, которое в наше время существует. Это мне напоминает наши советские учебники. А еще мы хохотали, когда были в Польше, с моей подругой Симоной над тем, что хотели делать спектакль на основе учебников - российско-итальянского, итало-российского, польско-российского. Более абсурдных текстов, чем которые туда входили, не придумаешь. Я читала польский учебник и думала: наверно, можно ненавидеть русский народ, прочитав это. Хорошо, что есть классика, что они знают Толстого и Достоевского. Если представлять себе народ только на уровне учебника в таком адаптированном и таком идеалогизированном виде, то это то же самое, что делать выводы на основе телевизионной сводки новостей.

Мир должен быть без границ, и нужно противостоять искусственно созданным границам своей жизнью, тем, как ты говоришь с людьми, о чем ты говоришь. Например, моя театральная и кинодеятельность по большому счету существует не ради абстрактного искусства или потому, что мне это нравится, а для сближения людей. Я делаю это, чтобы мир стал понятным, чтобы мы любили друг друга, чтобы не было войн.

Фото из архива Ольги Лапшиной.
Автор портретного фото - Владимир Мишуков.